Критика права
 Наука о праве начинается там, где кончается юриспруденция 

Общая теория права и государства

Категория субъекта в советском праве

Библиотека сайта пополнена статьей Исаака Разумовского «Категория субъекта в советском праве», в которой раскрывается сущность и значение понятия «субъекта права» в разных исторических формах общественных отношений и советском обществе. Подчеркивая историзм правовой формы, автор подвергает критике как юридический формализм, так и стремление некоторых правоведов создать специфически советское право.

«Прежде всего, пора положить конец «наплевательскому» отношению к вопросам юридической формы. Нельзя во весь голос кричать об «юридическом фетишизме» и в то же время всецело отдавать эту юридическую форму, отнюдь не чуждую и не безразличную к своему содержанию, на потребу юристам-догматикам, в качестве особой области «чисто (?) юридического исследования». Такой же вывод, с другой стороны, подсказывается полностью и нашими конкретными политическими задачами. Для того, чтобы судить о праве переходного периода, нужно прежде всего быть экономистом. Нужно исходить из анализа изменяющихся производственных отношений переходной эпохи, из конкретных задач нашей экономической политики: нужно идти от содержания к форме, а не наоборот».

Эскиз диалектического правопонимания

Теоретическая позиция Алексея Ющика не близка редакции «Критики права»: несмотря на использование автором ряда марксистских идей, его понимание сущности, закономерностей и форм бытия права, на наш взгляд, по большому счету марксистским не является, а предложенное А. Ющиком «универсальное определение понятия права» не схватывает главного в сущности и социальной природе права — того, что право есть особая форма общественной воли (возведенная в закон воля господствующего класса), присущая лишь классовому обществу и в конечном итоге обусловленная отношениями частной собственности на средства производства. Однако мы не считаем возможным на этом основании отказать в публикации текста и размещаем его, как и другие ранее опубликованные на «Критике права» статьи Алексея Ющика, в порядке полемики.

«Итак, право есть нормативный способ социального управления, которым властный субъект, заинтересованный в сохранении единства социума, санкционирует (устанавливает и поддерживает) правила общения, составляющие необходимый, с его точки зрения, социальный порядок, путем отрицания произвола и утверждения в общении субъектов объективной воли, выражающей закон их поведения и подчиняющей ему, как позитивному закону, их индивидуальную волю.

(...)

Человечество в своем историческом развитии проходит путь от догосударственной организации управления, через государственную его организацию к будущему постгосударственному управлению. Соответственно данным ступеням общественного развития определяются видовые особенности права, виды права. Первой ступени соответствует первобытное право. Второй ступени развития отвечает юридическое право, которое, в свою очередь, подразделяется на рабовладельческое, феодальное и буржуазное право. Наконец, для права на третьей ступени развития общества подходит его определение как гуманистического права — термин, уже введенный в научный оборот, однако не вполне корректно используемый в теории права».

Верховенство бесправия. Рассуждения о миражах и препятствиях демократии

Кандидат юридических наук Роман Рувинский — о роли права и правовой идеологии в современном мировом порядке:

«Право, абстрактный Закон с большой буквы, сегодня выступает в качестве одного из мощнейших и влиятельнейших идеологических концептов, служащих основанием и оправданием сомнительных политических практик, выражающихся в лишении собственности целых народов и социальных слоев, принуждении формально суверенных государственных образований к принятию тех или иных решений либо к отказу от тех или иных действий, наконец, в затыкании ртов оппозиции внутри национальных границ. То внимание, которое уделяется правящими классами этой в высшей степени относительной идее, хорошо видно в артикуляции ими таких идеологем, как «верховенство права»/«правовое государство» (rule of law, Rechtsstaat) и специфически российская «диктатура закона». Будучи не чем иным, как химерами буржуазной государственности, эти идеологемы активно используются для репрезентации интересов вполне определенных социальных групп в качестве общесоциальных, нейтральных, рациональных, а соответствующего социального порядка — в качестве предназначенного на вечные времена».

Метод как критерий научной новизны диалектической теории права

Представляем вниманию читателей очередной текст из цикла статей доктора юридических наук Алексея Ющика (Украина), в котором он излагает основные идеи своей монографии «Диалектика права». О наших принципиальных теоретических расхождениях с автором сказано в редакционных аннотациях к предшествующим двум публикациям.

«Представление о свободе как субстанциальной категории в теории права стало едва ли не общим местом. Так, В. С. Нерсесянц прямо указывает: “…Согласно нашей либертарно-юридической концепции юриспруденция — это наука о свободе”. Сам Гегель начинает свою философию права с того, что объявляет почвой права вообще духовное, и его ближайшим местом и исходной точкой волю, которая свободна; “так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа”.

Но свобода не существует вне и без своей противоположности, которой есть необходимость, она выступает как осознанная необходимость. Поэтому и право не может быть постигнуто вне его отношения к необходимости, следовательно, без определения самого права как необходимости.

А это определение предполагает не только рассмотрение правовой нормы как процесса необходимости, но и анализ перехода от необходимости к свободе и обратно; анализ, которым напрасно старается не утруждать себя философско-правовая мысль. Между тем именно такой анализ позволяет составить вполне отчетливое представление о соотношении “базиса” и “надстройки” общества и, соответственно, о месте предмета правовой науки в ряду предметов других общественных наук».

Революционная роль права и государства. Общее учение о праве

Библиотека «Критики права» пополнилась первыми разделами монографии Петра Ивановича Стучки «Революционная роль права и государства» — одним из наиболее значительных, наряду с уже опубликованными на сайте монографиями Е. Б. Пашуканиса и И. П. Разумовского, марксистских теоретико-правовых текстов раннесоветского периода.

Петр Стучка — не только выдающийся теоретик, но и юрист-практик и видный политический деятель (был одним из авторов Декрета о суде № 1 и занимал такие государственные должности, как нарком юстиции РСФСР, председатель СНК Латвийской ССР, председатель Верховного суда РСФСР), — отстаивает понимание права как особой системы (порядка, формы) общественных отношений, соответствующей интересам господствующего класса и охраняемой организованной силой этого класса.

В числе важных теоретических достижений Стучки — введенное им различение двух абстрактных (закон, т. е. система норм, и правовое сознание) и одной конкретной (система конкретных отношений) форм права. Критики из марксистского лагеря ставили в вину Стучке то обстоятельство, что он «утопил право в базисе», однако если соответствующие тезисы и составляют уязвимое место его концепции, то все же стоит признать: это такая слабость, которая была обратной стороной ее силы — верного понимания обусловленности конкретной и абстрактных форм права производственными отношениями классового общества.

«За исключением признака классового интереса, и буржуазные теоретики неоднократно близко подходили к каждому отдельному из наших признаков права. Но они “понюхали, понюхали и пошли прочь”. И вся юриспруденция, это “знание божественных и человеческих дел, наука права и справедливости”, не исключая ни ее социологического, ни, тем паче, социалистического направления, по сие время вертится в каких-то убогих формулах и сама то и дело переживает сомнения, есть ли она вообще наука. Ответим прямо: нет, до сих пор она не была и не могла быть наукой; она может сделаться наукой, лишь став на классовую точку зрения, на точку зрения рабочего или хотя бы враждебного ему класса, но классовую. Может ли она это? Нет, она не может. Ибо, внеся революционную (классовую) точку зрения в понятие права, она “оправдала” бы, сделала бы законной и пролетарскую революцию. (…)

В нынешнем понимании права нет места революции, и как германские революционные крестьяне гнали своих докторов прав, а испанцы проклинали своих “togados” (юристов), так и пролетарской революции приходится быть на страже от своих “буржуазных юристов”. И интересно отметить, что такое научное ничтожество, как германский проф. Штаммлер, сумевший создать себе имя своей буржуазной карикатурой на марксизм, видит главный, если не единственный недостаток Маркса в его “недостаточной юридической выучке” (Schulung)».

О тернистых путях современной российской теоретико-правовой мысли

«Анализ процессов, которые происходят в российской академической теоретико-правовой и философско-правовой мысли, неизбежно подводит к выводу: речь здесь зачастую не идет не только о “догоняющем” научном развитии, но и о научном развитии вообще. Речь идет о легко узнаваемой логике функционирования идеологической системы в обществе с авторитарным политическим режимом и периферийной экономикой, где симбиоз описательной формально-догматической юриспруденции отечественного производства, мейнстримных западных концепций и “возрожденной” русской философии права религиозного и консервативного толка служит подпиткой ложных идеалов, маскировкой экономической эксплуатации и духовного угнетения, на которых зиждется глобальное классовое общество, и вакциной от любых подлинно демократических и эгалитарных инициатив».

Кризис правопонимания и диалектическая теория права

Мнения относительно необходимости публикации текста Алексея Ющика в редакции разделились, в том числе по такой причине: одна из центральных идей автора — о том, что диалектико-материалистическая теория права не была создана ни классиками марксизма, ни их последователями, — является, на наш взгляд, крайне спорной и автор не представил убедительных аргументов в ее защиту. Тем не менее мы приняли решение в порядке полемики дать слово автору двухтомной монографии «Диалектика права», выпущенной в 2013 году Институтом государства и права НАН Украины, чтобы Алексей Ющик получил возможность в нескольких статьях представить свое понимание сути диалектико-материалистической трактовки права, а читатели — возможность познакомиться с его концепцией.

«В свое время Ф. Энгельс заметил, что объявить данную философию ошибочной еще не значит покончить с ней. Иное дело, что “синтезировать” марксистские правовые идеи с буржуазным юридическим мировоззрением можно не иначе как эклектически, то есть чисто внешним и произвольным образом, “скрещивая” индивидуалистическую и социальную точки зрения на предмет. Но эклектических теорий в истории правовой мысли было предостаточно, и множить их нет необходимости».

О марксистской критике права

В постсоветской общей теории права, многие авторитетные представители которой некоторое время назад осуществили скачок из «марксоидной» юриспруденции в разного рода «постклассические» и «постнеклассические» «парадигмы», дающие право по своему вкусу готовить из любого подручного материала эклектическую кашу и подменять научное исследование существующей политико-правовой реальности поисками априорных начал, универсальных принципов и духовных скреп правопорядка, широко бытует представление о том, что марксистское правопонимание в западной науке второй половины XX — начала XXI века не только не котируется, но вообще отсутствует как актуальное направление.

Публикуемая статья Роберта Файна и Сола Пиччиотто из знаменитого «Руководства для критических юристов» («The Critical Lawyers' Handbook», 1992 г.) — одно из доказательств того, насколько далеко это представление от реальности.

Редакция «Критики права» благодарит авторов за согласие на републикацию текста.

«Либеральные правовые формы имеют своим основанием по видимости свободных и равных юридических субъектов, единообразно применяемые нормы, беспристрастное судопроизводство, разделение прескриптивной и правоприменительной деятельности, функционирующих на представительной основе законодательных учреждений и профессиональной государственной службы. За этими беспристрастными на вид правовыми формами скрываются, однако, крайне авторитарные и техницистские формы судопроизводства, правоприменения и законодательной деятельности. (…)

Критический марксизм в равной мере обращается и к содержанию объективного права, поскольку структурно оно ориентировано на защиту прав собственности владельцев капитала, будь то частного или государственного, и против субъективных прав рабочих. Проблема правовых форм регулирования общественных отношений как таковая состоит в том, что они отсылают только к правам, а не к потребностям людей. Общество, имеющее своим фундаментом реализацию индивидуальных и социальных потребностей, не будет регулироваться способами, распознаваемыми с точки зрения буржуазных правовых форм. (…)

Правовую ангажированность следует рассматривать как существенный аспект более широкой социальной борьбы, и правовые тактики и стратегии должны быть соотнесены с другими формами организации и действия. Взятые сами по себе, юридические процессы могут вызывать рознь и ослаблять социальную солидарность. Однако нельзя избегать правовых форм, поскольку право служит и средством защиты, и способом обобщения достижений той или иной частной борьбы. Зачастую не существует иного пути для преодоления сектантства, чем через легализацию прав, которые завоевываются определенными социальными группами в специфических обстоятельствах».

О некоторых современных разногласиях в критических правовых исследованиях

Публикуемая статья интересна тем, что в ней представлен некий общий срез современного состояния движения критических правовых исследований (КПИ), каким его видит Марк Ташнет — один из наиболее известных и ярких представителей первого поколения «критов».

Полагаем, статья заслуживает внимания в том числе как источник, свидетельствующий о симптомах того кризиса в КПИ, который для ряда его сторонников и противников стал очевиден уже в 90-е гг., — кризиса, связанного с отказом от «глобальных нарративов» и погружением в «постмодернистский дискурс», в результате чего, как с сожалением заметил еще один сторонник движения, Пэдди Айленд, из КПИ однажды «таинственным образом исчез капитализм».

Предваряя публикацию, мы хотели бы обратить внимание читателей на два момента: во-первых, движение КПИ не исчерпывает всей современной западной критической правовой мысли, образуя лишь одно из ее течений; во-вторых, в КПИ, и за его пределами — прежде всего в современной марксистской теории права — существует довольно серьезная оппозиция релятивизму, методологической и идеологической растерянности и ценностной невнятице.

Редакция «Критики права» благодарит Марка Ташнета и «German Law Journal» за согласие на републикацию статьи, а Евгения Каташука — за инициативу и проделанную работу.

«… было бы натяжкой трактовать позицию КПИ в описанном выше духе: что якобы оно призывает людей просто предпринимать политические действия, не заботясь о наличии или отсутствии обосновывающей их широкомасштабной политической или моральной теории. Как уже было показано, проблема в другом: согласно КПИ, нельзя дать никаких гарантий или даже оснований полагать, что действия, которые будут предприняты людьми, окажутся левыми, а не фашистскими. Соответствующая аргументация выдвигается в рамках рассматриваемых ниже четырех позиций, выработанных внутри КПИ. Эти позиции прямо соотносятся с идейными тенденциями внутри КПИ. Они позволяют понять и помогают упорядочить многое из того, что было сказано представителями КПИ. Тем не менее ни один автор не привержен какой-либо последовательно разработанной версии того или иного направления, и большинство представителей КПИ говорят вещи, часто в одной статье, которые поддаются наилучшему осмыслению, будучи поняты как элементы разных направлений».

Проблемы марксистской теории права

Работа Исаака Разумовского «Проблемы марксистской теории права», изданная в 1925 г., представляет собой одно из наиболее значительных теоретико-правовых исследований раннесоветского периода. По убеждению автора, марксистская теория права может быть создана лишь посредством социологической и социалистической критики буржуазной общей теории права.

Не соглашаясь с Е. Пашуканисом, который выводил правовую форму из менового отношения и считал простейшей клеткой правовой ткани понятие субъекта права, Разумовский выдвигает положение о том, что исходным пунктом марксистского анализа права должно стать генетическое рассмотрение «простейшего правового отношения» — владения, развивающегося в частую собственность, при этом владение и частная собственность понимаются Разумовским как «оборотная», «распределительная» сторона отношений господства и подчинения.

Особое внимание в работе уделено соотношению права и идеологии, исследованию того, каким образом отношения между людьми получают юридико-идеологическое измерение. Рассматривая марксистскую теорию права не как отвлеченную систему идей, а как продукт общественно-исторического развития, Разумовский показывает, что подготовка ее отдельных моментов велась в идеалистической философии права, отражающей более раннюю ступень в развитии самого общественного бытия.

«Термином “социологическая критика буржуазной теории права” мы, таким образом, обозначаем целый ряд особенностей марксистского теоретического изучения права. “Критика”, т. е. критический анализ, тесно связанный с изучением генетического развития правовых категорий. “Социологическая критика”, т. е. анализ, связанный с изучением противоречий общественного целого в его отдельных этапах и порождаемых этими последними специфических закономерностях. (...)

Но полная социологическая критика буржуазной теории права должна быть и ее “социалистической критикой”. Она должна проследить также нарождение и накопление в высшей фазе правового развития, при наивысшем развитии юридической идеологии, новых элементов сознательно-разумного регулирования и подбора правовых форм и понятий в направлении новых тенденций экономического развития. Отмирание “буржуазного права”, “права в юридическом смысле” и вместе с ним смерть права как идеологии, переход в коммунистическом обществе к сознательно регулируемой и сознающей характер своей связи с материальными условиями производства системе общественного поведения — рассмотрение этого постепенного отмирания и перехода в связи с вопросом о возможности использования пролетарской диктатурой отмирающих категорий буржуазного права должно явиться завершающей, высшей идеей марксистской критики буржуазных правовых категорий».