Критика права
 Наука о праве начинается там, где кончается юриспруденция 

Письма

Письмо Е. Д. Стасовой и товарищам в московской тюрьме

На сайте размещено знаменитое письмо Ленина Е. Д. Стасовой, в котором он, отвечая на запрос находившихся в то время в тюрьме товарищей по партии, излагает свои «предварительные соображения» о том, какой должна быть тактика членов РСДРП на предварительном следствии и суде. Эти идеи Ленина, высказанные в 1905 году, и сегодня звучат актуально.

«Вопрос об адвокате. Адвокатов надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает. Заранее им объявлять: если ты, сукин сын, позволишь себе хоть самомалейшее неприличие или политический оппортунизм (говорить о неразвитости, о неверности социализма, об увлечении, об отрицании социал-демократами насилия, о мирном характере их учения и движения и т. д. или хоть что-либо подобное), то я, подсудимый, тебя оборву тут же публично, назову подлецом, заявлю, что отказываюсь от такой зашиты и т. д. И приводить эти угрозы в исполнение. Брать адвокатов только умных, других не надо. Заранее объявлять им: исключительно критиковать и “ловить” свидетелей и прокурора на вопросе проверки фактов и подстроенности обвинения, исключительно дискредитировать шемякинские стороны суда. Даже умный либеральный адвокат архисклонен сказать или намекнуть на мирный характер социал-демократического движения, на признание его культурной роли даже людьми вроде Ад. Вагнеров etc. Все подобные поползновения надо пресечь в корне. Юристы самые реакционные люди, как говорил, кажется, Бебель. (…) … все же лучше адвокатов бояться и не верить им, особенно если они скажут, что они социал-демократы и члены партии...».

Я обвиняю. Письмо господину Феликсу Фору, Президенту Республики

13 января 1898 года во французской газете «Орор» была опубликована знаменитая статья Эмиля Золя «Я обвиняю» — его горячий отклик на дело Дрейфуса, один из самых громких политических процессов в Европе конца XIX — начала XX века.

Альфред Дрейфус, офицер французского Генерального штаба, еврей по происхождению, был обвинен в шпионаже в пользу Германии и приговорен военным судом к пожизненному заключению на основе сомнительных улик и документов, в том числе сфабрикованных самими обвинителями. Этот судебный процесс вошел в историю как образец келейного сословно-классового правосудия, замешанного на антисемитизме и прикрытого лжепатриотической риторикой.

Открытое письмо Золя в защиту Дрейфуса, получившее большой резонанс, обернулось для писателя судебным процессом и обвинительным приговором, который не был исполнен лишь потому, что Золя вовремя покинул Францию. Только в 1906 году Дрейфус был полностью оправдан.


«Какая бездна полоумных затей, глупости и бредовых выдумок! Низкопробные полицейские приемы, ухватки инквизиторов и притеснителей, самоуправство горстки чинов, нагло попирающих сапожищами волю народа, кощунственно и лживо ссылающихся на высшие интересы государства, дабы заставить умолкнуть голоса, требующие истины и правосудия!

Они совершили злодеяние и тогда, когда прибегли к услугам продажных газет, когда позволили защищать себя всякому парижскому отребью. И вот ныне отребье нагло торжествует, а правосудие бездействует и безмолвствует самая обыкновенная порядочность. Они совершили злодеяние, когда обвинили в намерении смутить совесть народа тех, кто жаждет возрождения Франции благородной, шествующей во главе свободных и справедливых народов, а сами тем временем вступили в гнусный сговор, дабы упорствовать в пагубной ошибке на глазах всего человечества. Они совершают злодеяние, отравляя общественное мнение, толкая на черное дело народ, который довели ложью до исступления. Они совершают злодеяние, когда одурманивают сознание простого люда и бедноты, потворствуют мракобесию и нетерпимости, пользуясь разгулом отвратительного антисемитизма, который погубит великую просвещенную Францию — родину «Прав человека», если она не положит ему конец. Они совершают злодеяние, играя на патриотических чувствах ради разжигания ненависти, они совершают, наконец, злодеяние, превращая военщину в современного идола, в то время как все лучшие умы трудятся ради скорейшего торжества истины и правосудия».

Письмо студенту о праве

Коренится ли право в психике индивида, в особого рода эмоциональных переживаниях, как то утверждал Лев Петражицкий, или оно имеет другие, более объективные основания? О чем умалчивают адепты оторванной от действительности академической юриспруденции? — читайте об этом в знаменитом «Письме студенту о праве» (1909 г.) Льва Толстого, которое отказывались публиковать дореволюционные российские издания (письмо в 1910 г. впервые появилось в иностранной печати)

«Кант говорил, что болтовня высших учебных заведений есть большей частью соглашение уклоняться от решения трудных вопросов, придавая словам изменчивый смысл. Но мало того, что эта болтовня ученых имеет целью уклонение от решения трудных вопросов, болтовня эта, как это происходит при болтовне о “праве”, имеет часто еще самую определенную безнравственную цель — оправдание существующего зла.

(…) Я ведь сам был юристом и помню, как на втором курсе меня заинтересовала теория права, и я не для экзамена только начал изучать ее, думая, что я найду в ней объяснение того, что мне казалось странным и неясным в устройстве жизни людей. Но помню, что чем более я вникал тогда в смысл теории права, тем все более и более убеждался, что или есть что-то неладное в этой науке, или я не в силах понять ее; проще говоря, я понемногу убеждался, что кто-то из нас двух должен быть очень глуп: или Неволин, автор энциклопедии права, которую я изучал, или я, лишенный способности понять всю мудрость этой науки. Мне было тогда 18 лет, и я не мог не признать того, что глуп я, и потому решил, что занятия юриспруденцией свыше моих умственных способностей, и оставил эти занятия».