Критика права
 Наука о праве начинается там, где кончается юриспруденция 

методология

М. Н. Покровский как историк права (К 60-летию со дня рождения)

152 года назад, 17 (29) августа 1868 г., родился историк-марксист Михаил Николаевич Покровский. Будучи одним из наиболее ярких представителей раннесоветской исторической науки, Покровский в своих исследованиях неоднократно обращался к проблеме сущности, источников и закономерностей развития государства и права. Его идеи были востребованы теоретиками права в раннем СССР, однако после разгрома марксистской теории права и политической кампании против «школы Покровского» в 30-е годы имя ученого в академической юриспруденции незаслуженно было предано забвению, и в сознании просвещенного отечественного юриста фамилия «Покровский» сегодня ассоциируется исключительно с дореволюционным цивилистом И. А. Покровским. Ко дню рождения историка в библиотеке сайта размещена обзорная статья Исаака Разумовского, посвященная вкладу Покровского в науку о праве и государстве.

«Таким образом, и основное, идущее от философии государственного права, течение русской историографии, и якобы “враждебная” ему группа историков-юристов — оба эти течения, занимавшиеся историей права, лишь в большей или меньшей степени выявляли все характерные черты того, что мы называем юридическим воззрением на общество. Вся реальная история с ее экономическим и классовым содержанием выхолащивалась в свете этого метода и превращалась в сплошную историю права, творимого государством. Борьба с юридической идеологией, с юридическим методом в сфере историографии была поэтому совершенно необходимой составной частью общей борьбы за проникновение материализма в историческую науку.

Но если русская история перестает отныне быть только историей права и государства, то это отнюдь не значит, что материалистическая точка зрения в истории вовсе отбрасывает или игнорирует свойственные историческому развитию правовые моменты. Напротив того: только в борьбе с государственно-юридической идеологией тем самым и создается подлинная марксистская история права. Но эта история предстает перед нами в совершенно новом аспекте: как история политических и правовых форм, обусловливаемых развитием экономического и классового содержания».

«Назад к Канту!», или Вирус неокантианства в российской юридической науке

Старый философский лозунг второй половины позапрошлого века  — «Назад к Канту!» — с полным основанием мог бы украшать знамя современной российской юриспруденции: постсоветские правоведы активно восстанавливают в правах идеи и методологию русской дореволюционной философии права неокантианского толка, растет число адептов стихийного юридического неокантианства, специализирующихся на различении и противопоставлении «должного» и «сущего». По убеждению автора, этот массовый «неокантианский ренессанс», вопреки претензиям его подвижников, свидетельствует не о прогрессе в осмыслении правовой реальности, а о деградации академического правопонимания.

«Можно, следовательно, сколько угодно говорить об относительно прогрессивном характере российской неокантианской философии права и в ее дореволюционной, и в постсоветской формах, однако нет сомнений в том, что в конечном итоге она в гораздо большей степени служит делу сохранения существующего социального порядка (глобального классового общества в целом и российского “паракапитализма” в частности), чем цели его радикального преобразования. Неокантианская политико-правовая идеология набрасывает “покров любви” на буржуазную действительность, формирует иллюзорные представления о тех конкретных социальных идеалах, к которым могут и должны стремиться люди, живущие в условиях капитализма. Она обещает то, чего капитализм объективно не может дать, и затемняет понимание объективных законов функционирования политико-правовой системы. (...) Самые правильные слова и самые возвышенные социальные чаяния — человеческое достоинство, свобода, равенство, социализм — оказываются у российских неокантианцев, даже самых прогрессивных, как сказал бы Ленин, всего лишь “звонкой либеральной фразой”, коль скоро пути осуществления этих идеалов мыслятся ими в строгих рамках законопослушного поведения и непременно в формах “правового государства”. Эта идеология канализирует социальную активность в безопасное русло, ибо она, как когда-то и сам Кант, начинает c констатации “безусловной свободы”, а в итоге, как правило, заканчивает призывом к безусловному повиновению».

Метод как критерий научной новизны диалектической теории права

Представляем вниманию читателей очередной текст из цикла статей доктора юридических наук Алексея Ющика (Украина), в котором он излагает основные идеи своей монографии «Диалектика права». О наших принципиальных теоретических расхождениях с автором сказано в редакционных аннотациях к предшествующим двум публикациям.

«Представление о свободе как субстанциальной категории в теории права стало едва ли не общим местом. Так, В. С. Нерсесянц прямо указывает: “…Согласно нашей либертарно-юридической концепции юриспруденция — это наука о свободе”. Сам Гегель начинает свою философию права с того, что объявляет почвой права вообще духовное, и его ближайшим местом и исходной точкой волю, которая свободна; “так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа”.

Но свобода не существует вне и без своей противоположности, которой есть необходимость, она выступает как осознанная необходимость. Поэтому и право не может быть постигнуто вне его отношения к необходимости, следовательно, без определения самого права как необходимости.

А это определение предполагает не только рассмотрение правовой нормы как процесса необходимости, но и анализ перехода от необходимости к свободе и обратно; анализ, которым напрасно старается не утруждать себя философско-правовая мысль. Между тем именно такой анализ позволяет составить вполне отчетливое представление о соотношении “базиса” и “надстройки” общества и, соответственно, о месте предмета правовой науки в ряду предметов других общественных наук».

О некоторых современных разногласиях в критических правовых исследованиях

Публикуемая статья интересна тем, что в ней представлен некий общий срез современного состояния движения критических правовых исследований (КПИ), каким его видит Марк Ташнет — один из наиболее известных и ярких представителей первого поколения «критов».

Полагаем, статья заслуживает внимания в том числе как источник, свидетельствующий о симптомах того кризиса в КПИ, который для ряда его сторонников и противников стал очевиден уже в 90-е гг., — кризиса, связанного с отказом от «глобальных нарративов» и погружением в «постмодернистский дискурс», в результате чего, как с сожалением заметил еще один сторонник движения, Пэдди Айленд, из КПИ однажды «таинственным образом исчез капитализм».

Предваряя публикацию, мы хотели бы обратить внимание читателей на два момента: во-первых, движение КПИ не исчерпывает всей современной западной критической правовой мысли, образуя лишь одно из ее течений; во-вторых, в КПИ, и за его пределами — прежде всего в современной марксистской теории права — существует довольно серьезная оппозиция релятивизму, методологической и идеологической растерянности и ценностной невнятице.

Редакция «Критики права» благодарит Марка Ташнета и «German Law Journal» за согласие на републикацию статьи, а Евгения Каташука — за инициативу и проделанную работу.

«… было бы натяжкой трактовать позицию КПИ в описанном выше духе: что якобы оно призывает людей просто предпринимать политические действия, не заботясь о наличии или отсутствии обосновывающей их широкомасштабной политической или моральной теории. Как уже было показано, проблема в другом: согласно КПИ, нельзя дать никаких гарантий или даже оснований полагать, что действия, которые будут предприняты людьми, окажутся левыми, а не фашистскими. Соответствующая аргументация выдвигается в рамках рассматриваемых ниже четырех позиций, выработанных внутри КПИ. Эти позиции прямо соотносятся с идейными тенденциями внутри КПИ. Они позволяют понять и помогают упорядочить многое из того, что было сказано представителями КПИ. Тем не менее ни один автор не привержен какой-либо последовательно разработанной версии того или иного направления, и большинство представителей КПИ говорят вещи, часто в одной статье, которые поддаются наилучшему осмыслению, будучи поняты как элементы разных направлений».

К обзору литературы по общей теории права и государства

В этой небольшой статье Е. Пашуканис показывает, на каких шатких и противоречивых основаниях зиждется формально-догматическая юриспруденция Ганса Кельзена — до сих пор почитаемое и популярное в академическом мейнстриме направление правопонимания, сознательно возводящее стену между «должным» и «сущим».

«Нечего и говорить, с каким сожалением отзывается Кельзен о “наивных и близоруких” людях, которые вслед за Лассалем, думая о государстве, не упускают из виду телесно-реальных вещей, как пушки, крепости, орудия производства и т. п. Ведь это не что иное, как мертвые, индифферентные вещи, рассуждает наш профессор; они получают социальное значение только в связи с действиями людей, а действия людей могут рассматриваться “юридически” как действия государства только тогда, когда они совпадают с идеальным мыслимым нормативным порядком. Ergo, власть государства — это власть права. Вот образчик поистине дальнозоркого профессорского мышления. (…)

И далее, в этом же труде, автор поясняет, что юридическими основаниями нельзя доказать бессмысленность такой правовой оценки отношений современной Франции, при которой ancient régime предполагался бы как “действующий” правопорядок. Чисто юридический метод, как мы видим, вполне пригодился бы для обитателей желтого дома».

Критика критиков марксистской теории права

Публикуемая статья В. М. Сырых является продолжением работы «Материалистическая теория права», размещенной на нашем сайте.

«К сожалению, В. В. Лазарев не раскрывает путь, подход, каким образом можно объединить в одну теорию представления разных правовых школ, доктрин о сущности права. Однако без этого заслуживающее внимания предложение об интегративном пути правопонимания остается благим пожеланием либо ориентированным на простую эклектику методом героини известной пьесы Н. В. Гоголя «Женитьба», мечтавшей об идеальном женихе, которого можно было бы получить, приставив к носу одного жениха усы другого и губы третьего».

К. Маркс и Ф. Энгельс о праве

Мы начинаем публикацию уникального издания 1925 года «К. Маркс и Ф. Энгельс о праве», которое включает посвященные правовой проблематике отрывки из работ К. Маркса и Ф. Энгельса. Книга составлена по тематическому принципу, каждый раздел снабжен вводными теоретическими комментариями Исаака Разумовского — талантливого раннесоветского философа и теоретика права, ставшего жертвой сталинских репрессий. Книга представляет собой попытку воссоздать марксистскую теорию права на основе аутентичных текстов — в этом качестве она может быть чрезвычайно полезна тем, кто хочет получить целостное представление о марксистском правопонимании.

«Таким образом, с тех пор, как исчезла загробная жизнь истины, задача истории — восстановить истину земной юдоли. Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории с тех пор, как разоблачен священный образ человеческого самоотчуждения, состоит в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его безбожных образах. Критика неба обращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики». 

Понятие права у Карла Маркса и Фридриха Энгельса

Предлагаемая статья И. П. Разумовского прежде всего служит опровержением довольно широко распространенных представлений о том, что основоположники марксизма, будучи радикальными отрицателями права, не внесли никакого значимого вклада в научное понимание сущности права и закономерностей развития правовой системы. Опираясь на классические тексты, И. Разумовский прослеживает генезис воззрений Маркса и Энгельса на право и государство, уделяя особое внимание осмыслению идеологических проявлений права.

«...прежние излюбленные юристами методы изучения права, напр., ищущий корни права в прошлом, “исторический” метод, а также оценивающий право с точки зрения отвлеченных принципов, “цивильно-политический” метод сами по себе представляют продукт идеологического мышления и были мало приемлемы для Маркса и Энгельса. Точно так же и догматическое изучение права с точки зрения соответствия или несоответствия основным правовым принципам, правовой “идее”, могло представлять для них весьма ограниченный интерес. Самые правовые принципы являются, с их точки зрения, преходящими, исторически обусловленными идеями, изменяющимися с изменением экономических условий».