Критика права
 Наука о праве начинается там, где кончается юриспруденция 

право и мораль

Под знаком дела Бейлиса

В связи с раздуваемой сейчас в СМИ историей о возможном ритуальном убийстве царской семьи «Критика права» предлагает вспомнить, что тема ритуальных убийств неоднократно использовалась в дореволюционной России начала XX века черносотенными организациями и политиками для создания ложной политической повестки и стравливания между собой угнетенных низов, принадлежащих к разным национальностям, а фабрикация ритуальных процессов была одним из постыдных направлений деятельности царской юстиции. Обновление нашей Библиотеки — статья Льва Троцкого «Под знаком дела Бейлиса» — посвящена самому громкому из таких дореволюционных процессов.

«В анналах русского суда есть много постыдных страниц, а контрреволюционная эпоха была сплошь эпохой растления русской юстиции. Но мы не знаем ни одного процесса, где бы люмпен-бюрократическая низость той клики, которая управляет судьбами 160-миллионного народа, развернулась в такой ужасающей наготе. Чтение процесса, помимо всяких настроений и мыслей, порождает прежде всего чувство физической тошноты. И в способности вызывать это чувство состоит, может быть, главное значение дела Бейлиса.

(…) Правительство раскрыло в этом деле до конца не только свою подлость, но и свою слабость. Присяжные оправдали Бейлиса. (…) Присяжные сказали: нет, не виновен. Значит при всем своем внешнем могуществе царизм предстал пред народом в результате этого процесса моральным банкротом».

Проблема достоинства человека в трудах К. Маркса и ее парадоксы

На сайте размещена небольшая статья философа Виктора Вазюлина, в которой затрагиваются важные аспекты марксистского понимания прав человека. В центре внимания автора — конкретное содержание субъективных прав при капитализме, их неприглядная обратная сторона, вытекающая из отношений частной собственности.

«На примере наиболее радикальной и последовательной, наиболее откровенной буржуазной конституции — конституции Великой буржуазной революции — К. Маркс доказывает, что основные права человека — свобода, равенство, собственность (т. е. частная собственность) — есть права обособленных друг от друга эгоистических индивидов, права своекорыстия, что эти права отражают положение изолированных индивидов, которые относятся к другим индивидам, к обществу и к общности как к средству для удовлетворения своих целей, своих потребностей, как к отчужденным от себя».

О «князе Ходынском» и обстоятельствах его убийства: историческая справка по случаю восстановления одного памятника

4 мая 2017 года при участии В. Путина и патриарха Кирилла в сквере у Никольской башни Кремля был заново открыт поклонный крест, посвященный великому князю Сергею Александровичу. В 1918 году этот памятник был снесен советской властью.

По сообщению канала «РБК», возвращение памятника В. Путин назвал победой «правды и справедливости», которые «всегда в конечном итоге торжествуют». Кроме того, президент также заявил, что «насилию и убийствам, какими бы политическими лозунгами они ни прикрывались, не может быть никакого оправдания».

В связи с этим событием «Критика права» напоминает о некоторых значимых обстоятельствах, касающихся личности великого князя и террористического акта Ивана Каляева.

«Консерватор и решительный противник конституционного ограничения монархической власти, Сергей Александрович неоднократно выступал инициатором применения военной и полицейской силы к безоружным манифестантам, нес личную ответственность за «Кровавое воскресенье» и снискал ненависть и презрение не только активных участников революционного движения, — по меткому замечанию Ленина, великий князь «революционизировал Москву едва ли не лучше многих революционеров». Поэтому совсем не случайно этот человек оказался в числе тех, кому Боевая организация партии социалистов-революционеров вынесла смертный приговор».

Письмо Е. Д. Стасовой и товарищам в московской тюрьме

На сайте размещено знаменитое письмо Ленина Е. Д. Стасовой, в котором он, отвечая на запрос находившихся в то время в тюрьме товарищей по партии, излагает свои «предварительные соображения» о том, какой должна быть тактика членов РСДРП на предварительном следствии и суде. Эти идеи Ленина, высказанные в 1905 году, и сегодня звучат актуально.

«Вопрос об адвокате. Адвокатов надо брать в ежовые рукавицы и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает. Заранее им объявлять: если ты, сукин сын, позволишь себе хоть самомалейшее неприличие или политический оппортунизм (говорить о неразвитости, о неверности социализма, об увлечении, об отрицании социал-демократами насилия, о мирном характере их учения и движения и т. д. или хоть что-либо подобное), то я, подсудимый, тебя оборву тут же публично, назову подлецом, заявлю, что отказываюсь от такой зашиты и т. д. И приводить эти угрозы в исполнение. Брать адвокатов только умных, других не надо. Заранее объявлять им: исключительно критиковать и “ловить” свидетелей и прокурора на вопросе проверки фактов и подстроенности обвинения, исключительно дискредитировать шемякинские стороны суда. Даже умный либеральный адвокат архисклонен сказать или намекнуть на мирный характер социал-демократического движения, на признание его культурной роли даже людьми вроде Ад. Вагнеров etc. Все подобные поползновения надо пресечь в корне. Юристы самые реакционные люди, как говорил, кажется, Бебель. (…) … все же лучше адвокатов бояться и не верить им, особенно если они скажут, что они социал-демократы и члены партии...».

От протеста — к сопротивлению

Проблема сопротивления угнетению, равно как и понятие права на такое сопротивление, традиционно игнорируется официозным правоведением или трактуется им исключительно или преимущественно с точки зрения позитивного права, то есть как подлежащий искоренению феномен правовой девиации, — тем самым юриспруденция вносит свой вклад в упрочение и трансляцию опыта угнетения. В тексте Ульрики Майнхоф подняты вопросы, которые вытесняются в подобного рода юридических «дискурсах» и осмысление которых абсолютно необходимо для становления культуры гражданского сопротивления.

«Давайте поставим точки над “i”. Чего хочет политическая власть? Та власть, что осуждает бросающих камни демонстрантов и поджоги, но не оголтелую шпрингеровскую пропаганду, не бомбардировки Вьетнама, не террор в Иране, не пытки в ЮАР. Та власть, которая может — по закону — экспроприировать Шпрингера, но вместо этого создает “большую коалицию”. Та власть, которая может в СМИ рассказать правду о газетах “Бильд” и “Берлинер цайтунг”, но вместо этого распространяет ложь о студентах. Та власть, что лицемерно осуждает насилие и привержена “двойному стандарту”, что стремится именно к тому, чего мы, вышедшие в эти дни на улицы — с камнями и без камней — вовсе не хотим: навязать нам судьбу бессильных, лишенных самостоятельности масс, навязать нам роль никому не страшной оппозиции, навязать нам демократические игры в песочнице как нашу судьбу. А если дело примет серьезный оборот — чрезвычайное положение».

Предупреждение студенту юридического факультета

Иной читатель найдет в этой заметке моменты эпатажа и некоторого сгущения красок, однако, полагаем, такое «предупреждение» может быть полезно тем студентам-юристам, которых прельщает карьера судебного представителя, и тем молодым людям, которые еще только собираются поступать на юридические факультеты, но не имеют никакого представления о том, в какой разорванный мир им предстоит погрузиться. Конечно, для людей, которые профессионально занимаются правом, существует возможность менее отчужденной, более истинной деятельности, нацеленной прежде всего на защиту прав тех, кто угнетен, на утверждение посредством права и правовой практики идеалов социальной справедливости, солидарности, свободы и равенства, — хотя, надо признать, такой выбор труден и ныне редок: он не обещает материального благополучия и легких побед, требует определенной отваги и особого чувства гражданственности.

«Я хочу предупредить вас, что…

  • Вы осознаете, что перед законом далеко не все равны. Более равен тот, у кого больше денег. А норма права это совсем не общеобязательное правило поведение, а инструмент для достижения целей и удовлетворения интересов конкретных людей или их сборищ.
  • Вы уясните, что в суде побеждает не тот, у кого есть субъективное право, предоставленное ему законом, а тот, кто докажет отсутствие этого права у другого. Субъективное право есть иллюзия. И она остается таковой до тех пор, пока ваше право не будет подтверждено решением суда, вступившим в законную силу.
  • Вы осмыслите, что справедливости нет места среди людей. Вы не найдете ее в судах. (...)
  • Но это не самое страшное. Самое страшное, что вы станете профессионально деградировать, даже не замечая этого. Постепенно вы начнете терять веру в людей, право, справедливость. Вы станете черствым и бездушным, потеряете способность сопереживать чужому горю и сострадать. Более того, вы потеряете уверенность в собственных знаниях, ценности собственного опыта, силе собственных навыков. Загнанные жизненными обстоятельствами и рухнувшими ожиданиями сладкой жизни, как у тех телевизионных адвокатов, вы начнете гнать халтуру и отрывать от жизни свое, зарабатывая не качеством, а количеством потока».

Нравственное значение Октябрьской революции

К 98-летию Октябрьской революции публикуем один из самых глубоких текстов, посвященных этому событию, — работу Михаила Лифшица «Нравственное значение Октябрьской революции».

Осмысливая самое значительное событие XX века, круто развернувшее ход мировой истории, Мих. Лифшиц развивает идеи, которые были в центре борьбы "течения" 30-х гг. с вульгарным марксизмом,  — о народности всякого действительного общественного движения, неправде абстрактного понимания классовой идеологии — и то и дело возвращается к мысли: подобно тому как в условиях реакции ни одна нравственная проповедь не сделает человека нравственным, в условиях революционного времени все завоевания будут призрачными, если в их основе не лежит подлинная самодеятельность людей:

«Глубина достигнутых результатов всегда определяется тем, насколько общая схема исторического движения окрашена близкодействием, вошла в плоть и кровь людей, ибо только конкретное имеет силу и сохраняет ее в самых удивительных превращениях».

Без преувеличения можно сказать, что Октябрьская революция раздвинула и "узкие горизонты права". Октябрь дал возможность радикально переосмыслить правовую реальность в теории, дал огромный импульс борьбе за права угнетенных по всему миру и показал, что перед силой настоящей общественной солидарности не устоят никакие крепости и тюрьмы.

«Новое общество может подсчитывать свои успехи лишь по мере того, как его законы, не оставаясь в области внешних фактов и книжных фраз, входят в конкретную жизнь людей, становятся их личным достоянием, делом нравственного близкодействия. Чем больше сошлись общие принципы коммунизма с непосредственным чувством товарищества, тем более они реализованы, тем дальше мы от казенной дисциплины старого типа. И где это достигнуто, там общественное здравоохранение — не только польза, но и добро, а без этого условия лучший порядок, установленный законом, останется только абстракцией и может даже утратить свое полезное действие. […]

Октябрьская революция не молилась за врагов своих и не благословляла проклинающих ее, но она сделала реальные шаги к действительной солидарности большинства людей. Это была классовая нравственность, ибо, например, говоря о братстве народов, революция защищала прежде всего права угнетенных наций и национальных меньшинств. Это была нравственность, ибо Октябрьская революция осуществляла свои заповеди на деле и у себя дома, то есть обращала их на самое себя. Революционная Россия пошла на такие большие уступки народам, входившим в состав прежней царской империи, что, по словам Ленина, это могло показаться даже толстовством».

Формы общественной воли в доклассовом обществе: табуитет, мораль и обычное право

Статья Ю. И. Семенова посвящена анализу соционормативной системы первобытного общества, в ней с теоретической точки зрения рассматриваются феномены табуитета, морали и обычного права, раскрываются закономерности генезиса обычного права как особой формы общественной воли, действовавшей в первобытном обществе, дается самое общее понятие права как феномена классового общества. В статье содержатся весомые аргументы, опровергающие довольно широко распространенное в современной российской теории права представление о том, что система социальных норм в первобытном обществе была монолитной, состояла из «мононорм».

«Если в первобытнокоммунистическом обществе волевые отношения собственности были моральными, то в предклассовом обществе, где в значительной степени завершился процесс, который начался с переходом к первобытнопрестижному, экономические отношения собственности стали выражаться и закрепляться не в нормах морали, а в нормах обычного права. Имущественные, т. е. волевые отношения собственности, стали теперь не моральными, а обычно-правовыми. Обычное право регулировало различного рода отношения обмена (включая куплю-продажу, кредит и др.), пользование, распоряжение и владение движимым и недвижимым имуществом, землепользование и землевладение, наследование и др. Безусловно, обычное право не ограничивалось только областью имущественных отношений. Оно регулировало семейно-брачные отношения. И, конечно же, по-прежнему играло важнейшую роль в разрешении дел, связанных с убийством, нанесением телесных повреждений, насилием и причинением различного рода других обид».