Победа Корбина: неуместный оптимизм и амнезия? [Редактировать]

Хотя я никогда не голосовал за Лейбористскую партию (и не могу себе представить, что когда-нибудь буду), убедительная победа Корбина — желанное событие для левых, прогрессистов, «зеленых», женских движений, национальных меньшинств и т. д. Его критика гегемонии капитала, «Трайдента» (британская программа ядерного сдерживания. — примеч. kritikaprava) и неоколониализма, поддержка им требований ренационализации, расширения прав трудящихся и вообще людей — в противовес гонке за прибылью — привели к тому, что на Корбина стали смотреть как на проблеск надежды в этом логове рыночных лоялистов. В самом деле, его первое действие в качестве избранного лидера, возможно беспрецедентное, — выступление на акции в поддержку беженцев и мигрантов — стало признаком того, что что-то изменилось. Однако моя мантра «нравится Корбин, не нравятся лейбористы» проистекает из того, что я не разделяю с другими их «оптимизма и амнезии».

Во-первых, о неуместном оптимизме. Мне трудно поверить в то, что Корбин может преобразовать Лейбористскую партию, приведя ее в соответствие с ее «первоначальными ценностями». «Преобразование», пожалуй, здесь более подходящее слово, чем «возвращение», поскольку, собственно говоря, «корбиномика» — это попытка встроить широкую неприязнь к капиталу в контекст неустойчивой современности XXI века. Представители политической и медийной элиты, осуждающие его экономическую программу как некое отступничество, играют на анахроничном антисоциалистическом общественном мнении, которое насмехается над «корбиномикой», представляя ее в качестве чего-то застойного или регрессивного, вызывающего в памяти образы бетонных зданий, серых конвейерных лент, обслуживаемых одинаково одетыми работниками, — образы, которые вторглись в наше общественное сознание во время холодной войны. Взамен всего этого Корбин предлагает действительное понимание того, как можно создавать другое будущее. Например, Национальный инвестиционный банк, инвестирующий в экологически ориентированную экономику и цифровую инфраструктуру, — это исторически возможное направление политики, которое не так давно назвали бы прожектерским и несвоевременным. Так в чем же проблема?

Хотя Корбин бросил серьезный вызов овеществлению политики жесткой экономии в массовом нарративе, если он не сможет сплотить свою партию, у него мало шансов осуществить какие-либо значимые изменения, и, к сожалению, сейчас Лейбористская партия — это нечто более значимое, чем Корбин.

Несмотря на то, что он возглавляет движение, которое нацелено на возрождение в XXI веке истинной основы Лейбористской партии, угроза переворота со стороны ратующих за рынок новых лейбористов по существу препятствует такому развитию событий, — быть может, иллюстрируя необратимый сдвиг в партии. Когда высокопоставленные члены Лейбористской партии, которые отказываются работать с ним в «теневом» кабинете, говорят, что между ним и партией слишком большой разрыв, то в действительности они тем самым говорят, что большинство, которое обеспечило Корбину демократический мандат (благодаря его широкой платформе, направленной против политики экономии, бедности, войны), является менее значимым, чем чванливый эгоизм — в духе «Я знаю, что хорошо для вас» — политиков из парламентской фракции лейбористской партии, которые, вместо того чтобы в первую очередь прислушиваться к избирателям, высокомерно заявляют: мы знаем, что лучше для избирателей. Это не означает, что мы обожествляем Корбина и делаем его чем-то большим, чем сама Лейбористская партия, но это означает, что подлинная народная партия — не то же самое, что партия для народа. Если Корбину удастся осуществить массовую демократизацию партии, это может ослабить влияние этих узурпаторов, не говоря о том, что поддержка значительного и объединенного меньшинством в Палате общин может значить многое.

Во-вторых, об амнезии. Возможно, некоторым людям проще забыть о том, что Лейбористская партия разрушила Афганистан и Ирак (и объявила «войну с террором» духом времени). Должно быть, некоторым проще, чем другим, забыть о том, что Лейбористская партия несет ответственность за бастардизацию миллионов иракских детей и за ту «дестабилизацию», которая сейчас накрывает Ирак. Может статься, время исцелит эти раны, но не исключено, что это стойкие пятна на так называемой интернационалистической партии и от них нельзя избавиться. Несомненно, было бы лицемерием, имея социалистическую и антиимпериалистическую ориентацию, становиться членом партии, по вине которой так много людей погибло и продолжает погибать. Другими словами, они должны уйти в качестве «глобальной аристократической рабочей партии» с подлинно интернационалистической ориентацией. Некоторые, вероятно, скажут, что им было бы проще представить себе конец времени, чем по-настоящему интернационалистическую рабочую партию. Или, быть может, такая амнезия — цена, которую нужно заплатить за то, чтобы заново помыслить какое-то будущее...

Задача, которая стоит перед Корбином, предполагает и культурный сдвиг, необходимость убеждения людей в том, что ставка на будущее должна взять верх над нашими сиюминутными желаниями и удовольствиями. Ему придется открыть британцам глаза на некоторые сложные и горькие исторические истины относительно их роли в военном, экономическом, экологическом противостоянии и вытекающие из этого их обязательства по исправлению социальных недугов. Если Лейбористская партия не справится с такой задачей (а я надеюсь, что ошибаюсь), левые могут быть обречены на бессрочное пребывание на дне, когда в представлении простых людей, справедливо или ошибочно, они всегда будут ассоциироваться с некомпетентностью и предательством.